Let me see you start a war, start a riot;
When there's nothing left to burn, hear the silence.
Hate me, you can't escape me and you ain't ever gonna change me.
I can't stand it, I've fucking had it, I'm about to blow!

Escape the Fate — One for the Money.

Игнират тяжело дышал. Брови были сведены. Верхняя губа хищника нервно подёргивалась. С каждым шагом знакомые пейзажи наполняли давно иссохшее сердце злобой. Отнюдь не жара и духота от недавно прошедшего дождя вызывали такую бурю эмоций у Третьего. Он не ощущал никакой тоски по дому, никакой ностальгии по дням минувшим. Лишь ярость и ненависть. Вкус предательства всё ещё оставался на клыках. Он отдавал тошнотворной горечью, которую в силах заглушить лишь концентрированная доза гнева. Если разобраться, причина появления Ирата здесь должна быть довольно весомой. И эта огромная бурая причина, к слову, направилась сюда некоторое время назад.

Разноглазый до последнего не хотел совать нос в эти края. Волк чувствовал, что был ещё слаб, что пока у него не хватало сил расквитаться со всеми, кто бросил его. А собственная беспомощность злила сильнее. Поразмыслив, Терсеро всё же не смог оставить соплеменника одного на землях Огнепоклонников, поскольку лучше остальных знал, на что они способны. Тем более с новым-то правлением. Хищник изредка останавливался, водя носом по воздуху, чтобы определить направление Рикмана. «Гордыня и Гнев... Как поэтично-то, твою за лапу мать», насмешливо подумал зверь. Тёмно-медная спина отливала багровым под лучами полуденного солнца. Под опалёнными лапами захрустел песок — самец достиг Высушенной земли. «Если этот увалень решил самостоятельно забрести сюда, то Игнират ему не завидует. С его шубой тяжко будет. И на кой чёрт он сюда потащился?!» Минутное спокойствие с ту же секунду обратилось злобой. Однако открытая местность позволяла видеть далеко вперёд, не вынуждая соваться за каждое дерево.

Игни не пытался спрятаться, он ещё помнил множество дорог, что незаметно проведут к логову, если ничего не изменилось после его ухода, разумеется. Хотя многое после воскрешения оказалось спутано, в мыслях творился полный бедлам. Третий помнил, что был Огнепоклонником, что его предали, что предыдущему Жрецу устроили показательную казнь. Вот только... Для чего всё это? Что сам Вестник помнил о магии огня? Из-за множества вопросов волк резко остановился. Морду обезобразил оскал, из груди послышался сдавленный рык. Мотнув пару раз тяжёлой головой, он шумно выдохнул. Подняв разноцветные глаза и оглядевшись, Игнират увидел наконец собрата Чернопёрого и двинулся навстречу лёгкой рысцой.

Они направлялись почти друг на друга, поэтому дистанция довольно быстро сократилась, а Терсеро сбавил темп и пошёл.

— Уже уходишь? — С некой досадой, что могла перерасти в возмущение, поинтересовался Вестник. Его голос неприятно резал по ушам из-за хрипотцы, хоть и звучал басисто. Даже в такую жару Рикман горделиво вышагивал по высушенной земле, чем вызвал лёгкую усмешку у Третьего. — Что смог узнать?

Отредактировано Игнират (2023-02-09 15:15:33)

Подпись автора

Но ты знаешь — приду с первой красной луной И заберу эфемерный покой, Каждый взгляд, каждый вздох, Каждый глас, каждый сон...

Я впитаю, как белый дым, каждый терпкий и сладкий грех. Я питаюсь лишь злом. Только лишь гнев!ТЕППО — Последний рассвет

GM-Мар

Рикман еще давно чуял незнакомцев, но из-за значительного расстояния долгое время не мог понять, чудился ему сей запах от жары или он действительно существовал. Постепенно, запах становился все отчетливее. Не было никаких сомнений, что несколько волков идут в их направлении. Их приближение сопровождалось усилением запаха, вскоре незнакомцы оказались в зоне видимости. Все же пространство между ними было весьма значительным. Этих еще здесь не хватало. Хотя их запах щекотал нос бурому и раньше, он не стал подавать виду, что заметил это, обратил внимание на чужаков лишь после соратника.
  Поскольку Рикман лежал в тени, волк предположил, что он и его соратник выглядят вполне миролюбиво, а значит резкой атаки ждать не стоило. И все таки, Рик был готов вскочить в любую минуту с места и вцепиться в глотку всех троих. Его мышцы были в состоянии умеренного напряжения, но густой мех делал это самое напряжение абсолютно невидимым для окружающих. Однако стоит заметить: волк осознавал неизбежность своего быстрого утомления, в том случае, если бой растянется. Собственное величие и самый роскошный мех на всем Севере могли сыграть над ним злую шутку. Подобному суждению Рик мысленно усмехнулся. Какая ирония. Пасть жертвой своего же великолепия. Он также предположил, что сможет вести бой дольше, если сумеет найти способ лучше охладиться. И он его нашел. Рикман поджал под себя задние и одну переднюю лапу так, чтобы этот жест выглядел абсолютно естественно. Со стороны казалось, что волк слегка подскочил от неожиданности появления незнакомцев. Розовый язык бурошкурого вывалился из пасти, растянувшись до максимальной длины. Так Рик усилил испарение жидкостей с языка, из-за чего организм постепенно охлаждался. Дыхание участилось. Поджатыми лапами он подкапывал землю, делая доступным к тактильному контакту более холодный слой почвы, что не был отогрет солнцем. При том, лапы двигались в такт частому дыханию, а густой мех делал эти движения незаметными. Рикман с наслаждением прилегал к холодным ямкам, долгожданная прохлада понемногу разливалась по его измученному жарой телу. Все, что он вытворял, вряд ли могло быть заметно даже близко стоявшему к нему Игнирату, так что чужаки точно ничего не сумеют разглядеть на таком расстоянии.
  Одновременно со всем этим Рикман примечал настроения незнакомцев, их выражения морды, изменения в поведении. Он так же заметил нарастающий в Игнирате гнев, то, с каким трудом он пытался говорить нейтрально.А вот это уже интересно. В голове возникли разные сюжеты, описывающие причины гнева братца. Он так же допустил, что Игни мог знать эту троицу.
  Самым странным в происходящем показалось довольно быстрое появление других патрульных, после встречи с Марикой. Рикман стал подозревать, что она наболтала нечто не очень хорошее про него. Он снова вернулся в момент той встречи, стал анализировать произошедшее. Какой же я дурак. Слишком наивно он говорил, пытаясь быть просто открытым и чистым на вид. Слишком. Но все же мысли быстро сменились на такие суждения, которые могли эти решения оправдать или даже возвысить. Внутренняя гордость сочла излишним винить себя в своем поведении и действиях.
За все время недолгого разговора Игнирата и чужаков, Рикман обмолвился лишь одной приветствующей фразой «здравия желаю, господа».

Третий никак не мог вспомнить, кто перед ним. Их запахи, их морды он определённо знает. Знал. Да, знал, так будет вернее. И подобные пятна в собственной памяти, что были сродни всепоглощающим чёрным дырам, сейчас методично пожирали остатки терпения Игни. Знакомые незнакомцы пока не приближались. Принюхивались, присматривались. Или может быть… «Они о чём-то догадываются», решил для себя Игнират, заметив, хоть и мимолётно, как изменилось выражение физиономий представителей патруля. Напряжение нарастало, становясь практически осязаемым — лишь протяни лапу.

Солнце нещадно палило шкуру. Переродившись, волку теперь оказалось сложнее переносить местную жару. Он не ощущал дарящего жизнь тепла, наоборот, разноглазый походил на зажжённый искрой фитиль, который, догорев, спровоцирует огромный взрыв. И он не пощадит никого из тех, кто находится на противоположной стороне. Когти продолжали нервно впиваться в землю, а лобастая башка предательски подрагивала от очередной волны нервного тика. Хищник жаждал представления, его жестокая натура требовала крови и новых жертв. «Ират думает, что скоро милые беседы подойдут к концу».

— Хммм… Можем только посочувствовать тому, что он тебе нужен. Верно, брат? — Игни бросил короткий кивок в сторону Рикмана, которого словно даже не волновало внезапное появление здешних обитателей. Хотя, объективности ради, Третий не знал, что делал его собрат до того, как он обернулся. «Игнират надеется, что тебе хватит времени поднять свою горделивую задницу, когда к нам бросятся с клыками наголо», обладатель багровой шкуры хмыкнул собственным мыслям. Его раздражала некая пассивность соплеменника. В целом же, не сказать, что Гнев был хорошим, или даже сносным, переговорщиком. Попусту трепаться языком не любил в принципе. За эти минуты волк несколькими способами хотел скинуть дипломатическую часть сей встречи на Гордыню, но этот бурая зараза технично завалилась в тени. Жарко ему, видите ли… «Ират тебе это припомнит», почти беззлобно, но всё же раздражённо Третий ещё раз зыркнул в сторону Рикмана.

Затем же всё внимание, вся сдерживаемая ярость хищника вновь обратилась к трём патрульным. Если бы их цель заключалась в том, чтобы перегрызть как можно больше глоток, зверь даже разговаривать с ними не стал бы. Но с другой стороны… А почему их цель как раз-таки иная? Самец не хотел подводить Новену из-за собственной гневливости. Он был обязан ему жизнью. Поэтому наплевать на указания Отца попросту не мог. Не может, пока те не спровоцируют конфликт первыми. Гнев был внимателен, сосредоточен. И зол. «Как же Игнират истосковался по воплям Огнепоклонников»...

Подпись автора

Но ты знаешь — приду с первой красной луной И заберу эфемерный покой, Каждый взгляд, каждый вздох, Каждый глас, каждый сон...

Я впитаю, как белый дым, каждый терпкий и сладкий грех. Я питаюсь лишь злом. Только лишь гнев!ТЕППО — Последний рассвет

GM-Мар

Отредактировано Game Master (2023-03-10 23:21:29)

«Неужели хоть какое-то развитие событий? Наконец-то.» Вот он. Час кровопролития. Время, когда клыки вонзались в шкуры, пасть забивалась чужой шерстью, а запах вражеской крови только дразнил желание убивать. Время подымать громоздкое тело с земли. Но не для Рикмана. Он намеренно продолжал беззаботно лежать в тени, вдыхая последние секунды прохлады. Мышцы были в состоянии напряжения. Волк чувствовал всю свою мощь, всю силу, что текла в его жилах. Кажется, гордая натура будет им довольна сегодня. Диалог в две фразы между Игни и чужаком был последней каплей мирного существования. Фраза, что была произнесена Игниратом, та самая фраза, что стала предвестием бойни, пришлась Рику по нраву, он даже ухмыльнулся. И ухмыльнулся он так, как привычно ухмыляются воеводы, когда их войско одерживает победу в самой безнадежной битве.
Десятые доли секунд пронеслись как долгие годы. Казалось, что все замерло, замедлилось, словно некто пытался вытянуть время из болота, в которое оно неминуемо пробиралось. И в этот самый миг к Гордыне подбежал чужак, вернее даже подошел, как показалось самому Рикману. Дурак. Слишком медленно. Бедное животное, попалось в ловушку. Волк намеренно лежал, как бы приглашая врагов атаковать. Однако у бурого был тайный козырь в лапе. Хотелось стать охотником, но в итоге жертва доведет незнакомца до могилы. Ой, а вот собачонка пытается вгрызться мне в горло. Смешно. Тут Рикман почувствовал, как клыки бурого чужеземца сомкнулись вокруг его горла. Морду Рикмана обволокла костяная маска. Да и мех был спасательным кругом. Густой, невероятно плотный слой шерсти был броней, что притуплял силу чужих атак.
В момент, когда противник ослабил хватку, предположительно из-за запаха гнили, Рикман смахнул пыль, что в изобилии имелась в результате копания земли, прямо в глаза чужаку. Затем, он молниеносно, с неожиданной для такого крупного зверя прытью вскочил и вцепился в голову противнику. Его головка почти полностью умещалась в пасти Рикмана, уходя в глубь зубастого пространства и доходя аж до самых моляров. Мощные челюсти сжимали чужую головку, как тиски. Вот-вот раздастся приятный хруст черепа, и это жалкое существо перестанет бороться за свою жизнь.
Все, что вытворял этот бурый ублюдок, он делал с изяществом, с точностью швейцарских часов, горделиво задрав голову. Царская осанка оставалась при нем даже в бою. Каждое его движение, что было идеально отточено, воплощало силу Рикмана, его мощь и величие. Взгляд оставался ровным, глаза были холодный. Ничто не указывало на присутствие гнева, страха, ярости, ненависти или прочих эмоций. Только холодность и себялюбие. Ох, как же он был горд собой. Помимо восхищения, его лик не мог вызвать иных чувств. И он это знал.
Одновременно, Рикман наблюдал за волчицей, которая вместо участия в потасовке, что-то выцарапывала на земле. Это вызывало нешуточные подозрения. Игнират уже взял сию проблему на себя, чему Рик был даже благодарен, ибо его благородие и гордыня не позволяли нападать на самок, стариков и детей, хотя исключения имели место быть.

Отредактировано Рикман (2023-04-03 14:02:58)

Поклоняющейся пламени суке всё же удалось закончить начатое — символ оказался готов раньше, чем приблизился шедший тараном Игнират. Огненные плети на несколько мгновений отхлестали Третьего, создавая вокруг головы подобие гривы. Ярко-алой и дикой. Языки стихии жадно прошлись по ушам и нижней челюсти, кое-где задевая уже до этого обожжённые лапы. «Игни чувствует связь с огнём. Когда-то он пытался подружиться с ним... Но теперь они недосягаемы друг для друга», от этих долей секунд раздумий, которые ушли на то, чтобы прийти в себя и привести зрение в норму, хищник впал в ещё большую ярость. 

Ощущения и запах опалённой плоти были так знакомы Третьему... Волк с багровой шкурой не рычал. Звуки, что вырывались из его смертоносной пасти, походили скорее на ворчание. Больное сознание истосковалось по этим ощущениям. Ират повалил серую, но волчьи зубы, пусть и не достигли цели из-за огненной вспышки, всё же прошили её лапу. В чувствительные ноздри вдарил пьянящий аромат свежей крови. Сучий визг, резанувший по ушам, был сродни прекрасной мелодии, усладой для гневливого ублюдка и убийцы. Если бы не костяная маска, она увидела бы его ухмыляющуюся морду.

Однако насладиться собственной болью и страхом в глазах волчицы помешал тот, кто до этого безрезультатно кусал воздух. Серый командир патруля наконец решил использовать свои клыки по назначению. Заднюю лапу обожгло, голова нервно и непроизвольно дёрнулась. «Зря...» Терсеро в принципе тяжело стоять на месте ровно; посему рваные движения разноглазого, вкупе с отвратным запахом гнили, источаемым его собственным жёстким мехом, наверняка мешали покусившемуся на его ляжку. Добраться до её обратной стороны, где шерсти меньше и проще прокусить кожу, не так просто.

Гнев, хоть и не отличался феноменальными габаритами, обладал немалой физической силой, которая сейчас в разы увеличивалась чёрной магией, некогда поднявшей на лапы его обмякшее тело. 

Зверь, двигавшийся вперёд, сделал пару шагов назад, вынуждая Огнепоклонника потерять равновесие из-за внезапно прекратившегося сопротивления с его стороны. Ведь противник не просто держал, а пытался оттащить одно чудищ Чернопёрых от соплеменницы. Затем, отталкиваясь задними лапами, он резко рванул на суку. Опять. Остервенелое безумие клокотало в разноцветных глазах. Серо-бурый либо просто отцепится, либо оттяпает кусок плоти живого воплощения Ярости, если сил хватит. Цель Ирата оставалась неизменной — повалить и прикончить, вгрызаясь в шею. Эта мелкая сука была проблемой. Если же раненой получится сбежать, то подобной роскоши для её собратьев не предвидится.

Судя по звукам борьбы со стороны Рикмана, Гордыня тоже не скучал.

Подпись автора

Но ты знаешь — приду с первой красной луной И заберу эфемерный покой, Каждый взгляд, каждый вздох, Каждый глас, каждый сон...

Я впитаю, как белый дым, каждый терпкий и сладкий грех. Я питаюсь лишь злом. Только лишь гнев!ТЕППО — Последний рассвет